Рожер принадлежал к третьему поколению нормандцев, рожденных в Средиземноморье. Его отец — Ричард дель Принчипато (или Ричард Салернский) был участником Первого крестового похода, а также кузеном и ближайшим соратником первых двух нормандских правителей Антиохии — Боэмунда и Танкреда. Вероятно, Рожер перебрался из Италии в Левант вслед за отцом в первом десятилетии XII века. В декабре 1112 года он наследовал своему двоюродному дяде — Танкреду и взошел на престол княжества Антиохийского2. Семилетнее правление князя Рожера (1112-1119) было насыщено событиями 3. Осенью 1114 года Сирия была сокрушена мощным землетрясением; последующее восстановление сирийских городов и крепостей (Антиохии, Мараша, Арты) выпало на долю князя Рожера. В следующем, 1115, году началось вторжение сельджуков, подобного которому не было со времен осады Антиохии 1098 года. Но превосходящие силы тюрок-сельджуков были наголову разбиты армией князя Рожера в битве у источников Тель-Данита (14 сентября 1115 г.). В последующие годы Рожер продвинул границы княжества Антиохийского на восток, с двух сторон охватив исламскую твердыню северной Сирии — Алеппо. Более того, при Танкреде и Рожере эмиры Алеппо вынуждены были платить дань князьям Антиохии. Также в годы правления Рожера антиохийские рыцари дважды отправлялись на юг — в Палестину, дабы оказать помощь старшему из государей Заморской земли, королю Иерусалимскому (1113, 1118). Рожер славился и как покровитель иерусалимского ордена Святого Иоанна (т.е. госпитальеров); в его правление госпитальеры получили новые наделы и доходы на землях княжества. Кроме того, Рожер был известен своей открытостью к народам Востока (как к мусульманам, так и к христианам). Следуя примеру своего предшественника Танкреда, он не гнушался заключать союзы с мусульманскими эмирами Сирии4. Что касается отношений к восточно-христианскому населению — именно Рожер оградил Сирийскую (Сиро-яковитскую) Церковь от вмешательств и посягательств со стороны латинского Патриарха Антиохии, что с благодарностью отмечал в своей хронике Михаил Сириец 5. К периоду правления Рожера относятся и наиболее интересные и яркие примеры нормандской рецепции византийской иконографии, примеры, которые встречаются на фоллисах этого князя.
Как известно, нормандские князья Антиохии продолжали пользоваться услугами местных греческих мастеров, чеканивших византийские фоллисы. К правлению Боэмунда и Танкреда относятся фоллисы с изображениями Христа Пантократора и апостола Петра, с греческими легендами, именами князей или монограммой «IC XC NIKA» между лучами креста на реверсе. Танкред также ввел на антиохийских фоллисах и собственное изображение; на фоллисах этой серии чеканился поясной портрет сжимающего меч князя, облаченного в византийские одежды и арабский тюрбан. Портреты выполнены греческими мастерами и, несмотря на эклектику образа, по стилю и иконографии прямо перекликаются с аналогичными византийскими поясными изображениями ромейских василевсов. Однако в правление Рожера традиционные изображения Христа, апостола Петра и Танкреда уступают место двум новым типам фоллисов, на которых предстают новые образы византийской иконографии, ранее не встречавшиеся на монетах Антиохии. Так, при Рожере на антиохийских фоллисах впервые появляется образ Богоматери Оранты. В данном случае — это ростовое изображение Оранты, т.е. образ Оранты «Нерушимая стена». Иконография Богоматери Оранты была хорошо известна и распространена не только в пределах Ромейской державы, но и на других территориях, подверженных культурному влиянию Византии, — от Руси до Италии6. Однако здесь следует различать использование образа в мозаике, фреске или писанной иконе, с использованием его на монетах или печатях, т.е. знаках власти отдельных государей средневекового Запада. Если в первом варианте Оранту можно встретить на многих итальянских памятниках, то на западных монетах она фактически не встречается. В Византии, напротив, образ Оранты или близкий ему тип «Знамение» можно встретить и на монетах, и на многочисленных буллах. От ромеев этот образ перешел и к государям Латинского Востока, хотя здесь он встречается гораздо реже. Известно, что образ Богоматери «Знамение» чеканился на буллах королевы Морфии Иерусалимской, супруги союзника и сородича Рожера — короля Бодуэна II де Бурга. Но это скорее пример как раз византийского использования образа, т.к. Морфия была православной армянкой-халкидониткой и дочерью византийского правителя Мелитены. В XIII веке образ Оранты появился на некоторых монетах латинских императоров Константинополя. Так или иначе, нельзя не отметить, что антиохийские фоллисы Рожера — редчайший и ранний пример появления Оранты на монетах латинских государей.
Другим «византийским» образом, появившимся на монетах Рожера, стало «Чудо святого Георгия о змие». Здесь стоит напомнить, что к началу XII века иконография «Чуда о змие» успела распространиться на Востоке, но в этот период она еще не была известна на Западе7. Проникновение этого образа в искусство и литературу латинского мира относится как раз к эпохе крестовых походов. И хотя связь латинской рецепции образа «Чуда святого Георгия о змие» с крестовыми походами постоянно подчеркивается в литературе, современные авторы чаще всего обращаются исключительно к паломническим рассказам и литературным описаниям чудесных явлений святого Георгия во время битв с сарацинами. Тот факт, что образ «Чуда святого Георгия о змие» уже в первой четверти XII века был избран для чеканки на монетах одним из двух величайших государей крестоносцев фактически не удостаивается упоминаний. Между тем появление образа святого Георгия, побеждающего змия, с легендой «князь Рожер I» на антиохийских фоллисах отнюдь не следует считать явлением случайным или эпизодическим. Выбор иконографии на фоллисах не мог совершаться без князя, т.е. принятие образа святого Георгия может с полным основанием считаться выбором самого князя Рожера8. Возможно, что образ воина-святого, торжествующего над змием язычества был намеренно введен как раз после великой победы князя Рожера над сельджукской армией у источников Тель-Данита (1115). Однако почитание образа святого великомученика и победоносца не спасло князя Рожера от трагической гибели, наступившей на седьмом году его правления.
Поздней весной 1119 года в пределы княжества Антиохийского вновь вторглись тюрки, объединившиеся под командованием эмира Ильгази Артукида. Князь Рожер, очевидно, рассчитывая повторить победоносную кампанию 1115 года, выступил против тюрок, не дожидаясь подхода армии иерусалимского короля и графа Триполи. 28 июня 1119 года армия князя Рожера была окружена и уничтожена в битве, которая была окрещена латинскими авторами «битвой на Кровавом Поле» (Ager Sanguinis). Сам Рожер пал в рукопашной схватке; по словам канцлера Готье, князю был нанесен удар мечом, пробивший носовую перегородку и пронзивший мозг. Смерть Рожера ознаменовала закат нормандской Антиохии. Территория княжества с тех пор лишь неуклонно уменьшалась и никогда уже не достигла тех размеров и мощи, как при Рожере, когда она охватывала земли от Мараша на севере до предгорий ливанских гор на юге, и от Тарса и равнинной Киликии на западе до предместий Алеппо на востоке. Более того, со смертью последнего нормандского князя — Боэмунда II (1130) княжество Антиохийское перестанет быть в полной мере «нормандским» — из-за гибели многих нормандских баронов в битве на Кровавом Поле и большого количества браков между нормандцами Антиохии и другими франками Заморской земли. Несмотря на то, что княжеству Антиохийскому суждено было просуществовать до конца XIII века и его земли по-прежнему оставались самобытным центром греко-латинского соприкосновения, расцвет первых десятилетий XII века навсегда ушел в прошлое. Коснулось это и нумизматики. «Оранту» и «Георгия» вновь заменили фоллисы с изображением святого апостола Петра, а после восшествия на княжеский престол аквитанца Раймонда де Пуатье (1136) антиохийская монета претерпела большие изменения: отныне, вместо византийских фоллисов мастера Антиохии стали чеканить денье, сходные французским образцам. Тем не менее кратковременное правление князя Рожера (1112-1119) представляет собой уникальный, незаслуженно забытый ранний период латинской рецепции византийской иконографии эпохи крестовых походов.