С Днем Победы, друзья!
Делюсь с Вами такой зарисовкой.
Портрет.
(Из ученической тетради для сочинений)
Передо мной портрет, вернее фотокарточка-визитка. На ней изображен парень 18-19-ти лет, почти мой одногодка. На обороте фотографии рукой его матери написано: "Рубэн. Снят в 1944 году. Погиб в Литве 26 июля." Это - младший и единственный брат моего деда. В семье у нас его называют дядей Рубэном.
Фото, видимо, сделано на скорую руку заезжим фотографом, о чем свидетельствует и качество исполнения визитки и бумага, на которой она отпечатана. Это последнее прижизненное изображение дяди Рубэна.
С фотографии на меня смотрит безусый юноша с зачесанные назад волосами и черными вразлет бровями. Одет он в темного цвета пиджак, из-под которого виднеется белая рубашка, повязанная галстуком. По всему видно, и пиджак и галстук одеты лишь по случаю фотографирования.
Что думал этот парень, глядя в объектив аппарата? В глазах его можно прочесть лишь спокойствие и сосредоточенность как у человека, принявшего важное решение и готового к его исполнению. Из рассказов деда мне известно что дядя Рубэн сразу же после освобождения северной части Крыма от немецко-фашистских оккупантов, весной 1944 года обратился в военкомат Сейтлерского района с просьбой зачислить его в часть, которая двигалась с боями в направлении Севастополя. Может быть лежащая передо мной фотография и была сделана непосредственно перед отправкой юноши на войну, которая шла не где то далеко на севере или западе страны, а здесь рядом, буквально в нескольких километрах от дома.
Перед отправкой в часть военком вручил адресованное ему письмо старшего брата юноши, в котором тот разыскивал свою семью и сообщал что он уже давно офицер Красной Армии и сражается на одном из фронтов, имеет боевые награды. Сообщение о том, что старший сын жив, немного успокоило мать, но она, видевшая в натуре жестокое и уродливое лицо войны, не удержалась от рыданий, провожая своего младшего в сражающуюся армию.
Фотография, конечно, не говорит как сражался дядя Рубэн, но есть его письмо с фронта, - это поистине живой свидетель тех далеких огненных дней. Написанное карандашом на листе почтовый бумаги, видимо, взятой из дому, полустертое временем, оно читается и воспринимается как документ, говорящий о патриотизме и гражданском мужестве молодого воина, как проявление сыновней любви и юношеской непосредственности. От начала и до конца это письмо пронизано верой в неизбежный разгром ненавистного врага. "Теперь, мама, - сообщал сын в этом письме буквально через месяц после ухода на войну, - можешь считать наш Крым полностью очищенным от немецких захватчиков. 9 числа полностью освободили мы город-Герой Севастополь."
Можно представить какие чувства переполняли молодого солдата, когда он впервые почувствовал вкус победы, доставшейся благодаря мужеству, отваге и самоотверженности бойцов Советской армии. Взломав долговременную оборону врага и штурмом овладев городом-крепостью.
Победа! Как много это слово значило на войне. Какие радостные эмоции и какие надежды оно рождало в сердцах воинов. В тот же год оно не раз прозвучало на всех фронтах Великой Отечественной войны и было предвестником той исторической Победы советского народа и его союзников над гитлеровской Германией, которая придет ровно через год после взятия Севастополя.
Молодой солдат как и многие его сверстники-однополчане, не доживет до этого дня. Часть их - переброшенная на 1-й прибалтийский фронт, вела летом 1944 года тяжелые бои на территории Литвы. Здесь и погиб дядя Рубэн.
Его друг Армен последствия рассказывал: "Приготовиться к атаке! Рубэн легко выпрыгнул из окопа на бруствер, сжав в руке автомат и слегка согнувшись в сторону противника, готов был броситься в атаку, но в этот момент почти рядом разорвался снаряд. Осколком ему срезало левую руку, и он упал навзничь обратного в окоп, не выпуская автомат из уцелевшей руки. Жизнь покидала солдата.
Глядя на фотографию дяди Рубэна, думаю: что промелькнуло в его уже затуманенном сознании в эти последние мгновения? Может быть лазурное небо и синее-синее море на его Родине? Или же детские грезы о Чапаеве, лихо скачущем на коне? Может быть, перед ним промелькнуло лицо его девушки, на которой он хотел жениться после войны? А может он видел своего друга Томаса, схваченного гитлеровцами и сгинувшего в их застенках?
Печален финал моего рассказа. Но я снова смотрю на фотографию дяди Рубэна, вглядываясь в его глаза, и ко мне возвращается мысль, что он, этот парень из далекого прошлого, внешне такой же, как и мы, его сверстники по возрасту, только в нем чувствуется какая то внутренняя сила, надежность и высокая ответственность не только за себя, но и за других, за то, что происходило тогда вокруг.