Александр Гутин
Однажды, дело было в начале девяностых, я побывал у проститутки. Мой визит был странным и совершенно не похожим на аналогичные визитв других, более удачливых, людей.
Дело происходило в городе Тель-Авив, куда я со своим другом Ромой, приехал впервые. В холодной России остался Горбачев, очередь за сапогами, песни Талькова про просранную родину, цыганки, торгующие сигаретами у ГУМа и прочая перестройка.
А тут все бвло иначе. Море, пальмы, чад кутежа и безудержный капитализм.
Я плелся за Ромой, который уже целый год тут жил, и про себя напевал про небоскребы, небоскребы, а я маленький такой.
- А сейчас, мой юный друг, я поведу тебя в самые злачные места, в шалман разврата и похоти, в эпицентр секса и безудержных оргий! -торжественно сказал мне Рома.
-Оргии это хорошо -восторженно воскликнул я -Я люблю оргии!
-Где это ты в них участвовал, бедолага? - усомнился Рома.
- Нигде. Но кажется, мне должно понравиться...
-Кажется ему! Ха! Пошли!
И Рома привел меня в район старой тель-авивской автостанции, где раньше находились так называемые массажные кабинеты с проститутками, а сейчас компакто проживают беженцы из Судана и Эритреи.
Райончик был пиздец какой адовый. Кругом ходили упоротые люди, было страшно грязно, воняло и вообще мало способствовало похоти и разврату.
Мы остановились возле двери с вывеской в виде светящегося сердечка.
- Заходи! -скомандовал Рома.
- А чего сразу я? -застеснялся я.
- Не понял, кому нужна оргия? Мне что ли?
- Ну, не то, чтобы прямо нужна, я просто...
Договорить я не успел. Дверь открылась сама.
- Здравствуйте, мальчики! - услышал я голос артиста Джигурды.
Но перед нами стоял не Джигурда. Мы замерли и открыли рот.
Это была, конечно, женщина. Но с усами, в шляпе и ботфортах. Единственное, что отличало ее от другого артиста, Боярского, были крупные сиськи, озорно выгдядывающие из кружевного бюстгальтера.
-Здрасьте - опомнился Рома.
-Вы ко мне? - улыбнулась женщина-Боярский, обнажив золотой зуб.
-Не знаем - ответил Рома, но было поздно.
Женщина -Боярский схватила его и утащила куда-то вглубь. Рома толькл успел крикнуть :
-Да это не мне....
Мне показалось, что я расслышал крик:- Тысяча чертей!
Дверь закрылась.
Что делать дальше я не знал и решил ждать.
Благо ждать пришлось недолго. Через двадцать минут дверь медленно приоткрылась, и на улицу вышел белый, как мел, задумчивый Рома. Смотря в одну точку, он подошел ко мне и шепотом произнес только три слова :
-Давай уйдем, пожалуйста ...
И мы ушли. Рома никогда не рассказывал мне, что с ним произошло за дверью, но я и не настаивал, видя, как наворачиваются на его глазах слезы при слове "проститутка".
